Брайдер Юрий & Чадович Николай - Следы Рептилии
Брайдер Юрий Михайлович, Чадович Николай Трофимович
Следы рептилии
С вечера Сергей почему-то долго не мог уснуть, а задремав, наконец,
спал тяжело и тревожно, ворочаясь с боку на бок, роняя на пол одеяло и без
конца поправляя подушку. Проснувшись в очередной раз от какого-то кошмарного
сновидения, он зажег спичку и посмотрел на часы. Был второй час ночи. В саду
шумели на ветру старые деревья, по всей деревне лаяли собаки и кто-то тихо,
но настойчиво стучал в окно.
Сергей встал и пошарил рукой по стенке в поисках выключателя - дом был
чужой, им еще не обжитый. В окно забарабанили сильнее.
- Откройте! - донеслось с улицы невнятное всхлипывание. - Это я, тетка
Броня.
- Что случилось? - Сергей отдернул занавеску.
- Что же у меня может случиться, сыночек? Неужели ты не знаешь? Горе у
меня! С доброй вестью к участковому ночью не ходят.
- Я, тетка Броня, две недели только участковый. Опять ваш Степаныч
буянит?
- Не буянит уже мой Степаныч, - старуха зарыдала. - Убили родимого!
- Кто убил?
- Кабы я знала.
- Подождите, сейчас я выйду.
Торопливо одевшись, он ощупью пробрался через кухню, в которой тихо
похрапывал на холодной печи хозяин дома глухой дед Иосиф, и, сбив в сенях
пустое ведро, вышел на крыльцо.
- Где вы, тетка Броня? - позвал он. - Показывайте дорогу. Но пути все и
расскажете.
- Ох; сыночек, что рассказывать! Ручки-ножки мои отнялись! Глазоньки не
видят. Конец света пришел...
- Вот что, тетка Броня, - сказал Сергей. - Вы меня лучше по званию
называйте. В крайнем случае, по имени-отчеству.
- Мы, Сергей Андреевич, с войны на хуторе остались жить, ты же знаешь.
Глухотище зимой, словом перекинуться не с кем...
- Вы самую суть давайте, - перебил ее Сергей.
Они миновали крайний дом деревни, возле которого скрипел на столбе,
бросая во все стороны скользящие кривые тени, электрический фонарь.
- Я самую суть и даю, - обиделась старуха. - Только стемнело нынче,
что-то как загудит в лесу, как завоет... Страшно...
- Что загудело? Машина?
- Какая машина! Смерть так гудит. Горе так воет... Хоть ложись под
иконы и помирай.
- Ну, ладно. Загудело в лесу. Что дальше?
- Дед мой давай в лес собираться. Поглядеть, значит, что к чему. Он у
меня знаешь какой! Отчаянный! Партизанскую медаль имеет. С собой ружьишко
прихватил, конечно.
- Откуда у него ружьишко?
- Да оно совсем старое. Дети когда-то на чердаке нашли. Ржавое оно. Ты
про дело спрашиваешь или про хлам всякий!
- Про дело, тетка Броня, про дело...
В последний раз оглянувшись на огни деревни, старуха и Сергей
спустились к болоту, по кладке перешли ручей, и тут ночь в полной своей силе
и загадочности поглотила их обоих. Темнота, казалось, была не только вокруг
них, но даже и под ногами. Люди словно плыли в холодной темной пустоте.
- Потом слышу я, - шепотом продолжала старуха, - выстрел в лесу, потом
еще один. И тихо стало. Я чуток подождала и пошла тихонько следом. По тропке
на полянку вышла, гляжу - лежит мой старенький. И не шевелится!
- А потом что?
- А потом позвали меня.
- Кто позвал?
- Не знаю. Может, сатана, а может, Боженька. Я такого голоса отродясь
не слыхивала. Душенька моя сразу же в пятки ушла. Не помню, как до деревни
добежала.
- Ясно. Долго еще идти?
- Не. Сейчас березнячок будет. Потом хутор наш минем. А там лесом с
полверсты. Ты, сынок, хоть пистолет с собой прихватил?
- Нет у меня пистолета, тетка Броня. Не выдали еще. Обойдемся
как-нибудь. Не сорок пятый год.
- Разве ты знаешь, что тут в сорок пятом году было? Тебе ж
